ХАСАН

   Летом 1938 г. японские войска вторглись на советскую территорию в районе озера Хасан. Непосредственно во вторжении участвовала 19-я пехотная дивизия. Кроме того, к району боевых действий подтягивалась 15-я и 20-я пехотные дивизии, другие части. 29 июля 1938 г. японские войска, перейдя границу, после ряда атак, отбросив пограничные части, захватили выгодные в тактическом отношении сопки Заозерную и Безымянную, опираясь на которые они угрожали всему Посьетскому району.
      В отражении японского вторжения приняли участие войска будущего 39-го стрелкового корпуса (сформирован 2 августа 1938 г., командир - комкор Г.Н.Штерн). Как только стало известно о провокации, в районе конфликта была сосредоточена 40-я стрелковая дивизия полковника В.К. Базарова. 31 июля приводились в боевую готовность Приморская армия и Тихоокеанский флот. В район озера Хасан дополнительно направлялись 32-я стрелковая дивизия (полковник Н.Э. Берзарин) и 2-я механизированная бригада.
      2-я мехбригада была сформирована в апреле 1932 г. в Киеве, в 1934 г. переброшена на Дальний Восток. В октябре 1938 г. преобразована в 42-ю легкотанковую бригаду. Перед самым началом конфликта в командование бригадой вступил полковник Алексей Павлович Панфилов. На вооружении бригады кроме прочего состояло 94 танка БТ-5 и БТ-7. Также в составе бригады рота огнементных ХТ-26 (5 штук исправных).
      Кроме того, в составе 32-й стрелковой дивизии имелся 32-й отдельный танковый батальон (майор Михаил Васильевич Алимов) на Т-26. Такой же батальон (старший лейтенант Ситников) с номером дивизии был и в 40-й сд.

2 августа советские войска перешли в наступление. Главный удар наносился силами 119-го и 120-го стрелковых полков 40-й сд с приданным 32-м отб и двумя артиллерийскими дивизионами. Двухдневные атаки успеха, однако, не принесли. Дивизия вступила в бой без тщательной подготовки, раздробленно и с ходу. Силы противника были явно недооценены, местность разведана плохо. Дивизия лишилась поддержки авиации. Отсюда большие потери, в том числе и в танках. Так, только в 3-й роте 32-го отб было подбито 3 и сожжено 2 танка.
      К этому времени в район конфликта прибыли 32-я стрелковая дивизия и 2-я мехбригада. Из состава бригады 3-й танковый батальон был передан 32-й сд, 2-й тбн (майор Меньшов, комиссар - Туляков) - 40-й сд. 63 танка составили резерв комкора Штерна. Командиры стрелковых дивизий приняли решение использовать приданные им танковые батальоны в качестве дивизионных групп непосредственной поддержки пехоты, поставив им задачу - поддержать атаку полков первого эшелона, действовавших на направлениях главных ударов дивизий.
      40-я сд наносила удар с юга в полосе между госграницей и озером Хасан. С севера наступала 32-я стрелковая дивизия.
     
      Начало атаки было назначено на 14 часов 6 августа. Командование и штаб 39-го ск в период с 3 по 5 августа занимались разработкой плана боя. Танковые части в это время готовились к бою. Ночное время они использовали для перехода на исходные позиции. Днем экипажи танков осматривали боевые машины и вооружение, устраняли обнаруженные неисправности, пополняли запасы горючего, боеприпасов и продовольствия.
      Командиры танковых батальонов из-за того, что им не были своевременно поставлены боевые задачи, не разведали и не обозначили назначенные для танков участки на направлениях атак. Между тем это было крайне необходимо, так как 4 и 5 августа шли сильные дожди, дороги размокли, а лощины и рисовые поля стали труднопроходимыми. Не была организована также радиосвязь между командирами стрелковых полков и танковых батальонов, так как полки не имели необходимых радиостанций для связи с танками.
      Однако, такое нелестное описание подготовки к боям, данное в журнале по БТ-5, опровергают описания участников боев - командира роты 32-го отб Д.А.Драгунского и командира взвода из 2-го тб 2-й мехбригады И.Н.Шкадова .
      Танкисты 32-го отб, наученные неудачными действиями 2 августа, когда японцев пытались сбить без резведки, без серьезной подготовки, на "ура", к новым боям готовились серьезнее. "Через камыши, по болоту танкисты подобрались вплотную к вражеским позициям. Были разведаны все тропинки. Через болото проложена гать. Каждый водитель танка определил свою дорожку. Установили указатели, ориентиры".
      Не меньше дел было и у танкистов 2-го батальона 2-й мехбригады. Намечались подходы к высотам, изучались танкодоступные направления. Первую половину дня 4 августа командир батальона майор Меньшов работал с командирами рот и взводов на местности. От района сосредоточения до рубежей расчленения и развертывания для атаки командиры прошли по маршрутам подразделений. На рубеже атаки майор Меньшов уточнил задачи, порядок взаимодействия между подразделениями, с пехотой и артиллерией. Командиры танковых рот и взводов лично познакомились с пехотными и артиллерийскими командирами. Те передали имеющиеся сведения о противнике. Обговаривалось, где будет проходить передний край, определялись сигналы взаимодействия. С саперами были уточнены места проходов через заграждения и их обозначения. Во второй половине дня были подготовлены командиры танков и механики-водители.
      Наступление наших войск из-за стоявшего густого тумана, по другой версии из-за отсутствия взаимной информации между штабами ВВС и корпуса, началось не в 14, как это было предусмотрено планом, а в 17 часов б августа.
     
      В 13 часов 15 минут началась артиллерийская подготовка. Под ее прикрытием в 14 часов пехота заняла исходное положение для атаки. В 16 часов над полем боя появились самолеты. Одновременно с началом авиационной подготовки 3-й тб 2-й мбр, поддерживавший 95-й и 9б-й сп, получил сигнал на атаку. Выдвижение с исходных позиций к переднему краю обороны противника танковый батальон начал быстро, тремя колоннами, по числу переправ, наведенных саперами через ручей юго-западнее Новоселки. Однако из-за вязкости грунта в пойме ручья танки двигались со скоростью не более 3 км/ч, подвергаясь сильному артиллерийскому обстрелу противника.
      Эффективность артиллерийской и авиационной подготовки оказалась весьма невысокой, и артиллерия противника не была подавлена.
      Из 43 танков, участвовавших в атаке, переднего края обороны противника достигли всего 10. Остальные застряли на переправах или были подбиты огнем артиллерии противника. Потеряв большую часть танков, батальон не смог обеспечить дальнейшего продвижения пехоты. Попытка 32-й сд 6 августа овладеть высотой Безымянная так и не удалось. С наступлением темноты, потеряв 10 танков, 3-й тб 2-й мбр был отведен в район северо-восточных склонов высоты, расположенной между высотой Безымянная и озером Хасан.
      На левом фланге 39-го ск действовала тр разведывательного батальна 2-й мбр, которая в 16 часов 50 минут 6 августа 19 танками БТ-5 и БТ-7 атаковала противника. Рота, благодаря высоким маневренным качествам танков БТ, начала атаку на большой скорости. Однако, достигнув лощины, расположенной между высотами Пулеметная Горка и Заозерная, рота вынуждена была снизить темп атаки, а затем и вовсе остановиться. Только двум танкам удалось преодолеть заболоченную лощину и прорваться к высоте Заозерная. Остальные танки застряли в болоте.
      В 16 часов 55 минут был дан сигнал атаки 2-му тб 2-й мбр. Батальон начал наступление в трехэшелонном построении.
      Достигнув переднего края обороны противника, батальон начал быстро продвигаться вперед, увлекая за собой пехоту 40-й сд. Однако из-за большой заболоченности местности темп атаки резко снизился. К 17 часам 20 минутам половина участвовавших в атаке танков застряла на подступах к высоте Пулеметная Горка. Многие из них были подбиты противотанковыми орудиями, установленными на высоте. Одними из первых были подбиты танки БТ командира, комиссара и начальника штаба батальона, а также танки двух командиров рот, так как они имели поручниевые антенны и этим выделялись из общей массы танков. Управление батальоном нарушилось, уцелевшие танки остановились и стали вести огонь с места по высоте Пулеметная Горка.

     Командир батальона майор Меньшов часть уцелевших танков направил на эту высоту с задачей уничтожить огневые точки, мешавшие продвижению 120-го сп; 12 танков вместе о пехотой 118-го и 119-го сп атаковали высоту Заозерная.
      Танки, атаковавшие высоту Пулеметная Горка, не смогли преодолеть ее крутых скалистых склонов. Атака высоты Заозерная была более успешной - семь танков достигли ее юго-восточных склонов и к 22 часам 6 августа танки совместно с пехотой 118-го и 119-го сп овладели северо-восточными склонами высоты Заозерная.
      8 августа части 40-й стрелковой дивизии со 2-м танковым и введенным в бой разведывательным батальоном 2-й мехбригады очистили высоту Пулеметная Горка, совместно с полком 32-й сд, сломив ожесточенное сопротивление японцев, овладели высотой Заозерная, а на следующий день, 9 августа, 32-я сд с 3-м танковым батальоном 2-й мбр штурмом взяла высоту Безымянная.

 ХАЛКИН-ГОЛ

   31 марта 1936 года японцы крупными силами, при поддержке двенадцати танков и трех самолетов, перешли границу Монгольской Народной Республики и напали на пограничную заставу Адык-Долон. Герои-пограничники четыре часа отражали натиск врага, пока не подоспела помощь. Несмотря на численный перевес, японцы трусливо бежали с монгольской земли, оставив на ней сто убитых, два подбитых танка и много оружия. В этом бою принимали участие монгольские бронемашины. Изрешеченные бронебойными снарядами, они пять раз ходили в атаку на врага, нанося ему огромные потери. Одна бронемашина была подбита в тылу врага. Когда кончились патроны, ее экипаж пошел в рукопашную схватку на взвод японцев... Агрессивные действия Японии как бы практически подтверждали неоднократные высказывания различных руководящих деятелей из Токио против МНР. Так, в 1936 году начальник штаба Квантунской армии генерал Итагаки заявил, что Монголия является «...флангом обороны Сибирской железной дороги... Поэтому целью армии должно быть распространение японо-маньчжурского господства на Внешнюю Монголию любыми средствами, имеющимися в распоряжении...» Не менее откровенно высказывался один из столпов японского империализма, Хадеказе, который утверждал: «По единодушному мнению военных экспертов, наступление Японии на СССР через Внешнюю Монголию будет успешней, чем через Маньчжурию». Скопление сил японских захватчиков на границе Монгольской Народной Республики создавало угрозу ее независимости. Учитывая это обстоятельство, а также новые пограничные инциденты, по просьбе монгольского правительства в Улан-Баторе 12 марта 1936 года джентльменское соглашение было заменено Протоколом о взаимной помощи между СССР и МНР.
     
     В середине 1937 года в Улан-Баторе стало известно, что в сентябре японцы собираются напасть на МНР. В связи с этим правительство Монгольской Народной Республики обратилось к Советскому Союзу с просьбой о военной помощи. В начале сентября первые советские танковые и моторизованные части вступили на территорию МНР. Так были сорваны планы японских империалистов, надеявшихся путем вооруженного вторжения крупных военных сил с авиацией и танками, поддержанных внутренними контрреволюционными силами, оккупировать страну и поставить у власти марионеточное правительство, состоящее из феодалов и духовенства. Японский генеральный штаб надеялся быстро разгромить сравнительно немногочисленную монгольскую Народно-революционную армию. Теперь же предстояло встретиться с объединенными советско-монгольскими силами. К такой операции Квантунская армия не была готова, и план вторжения временно отложили. Еще в июле 1937 года японские агрессоры, спровоцировав инцидент под Пекином, развязали войну против китайского народа. После первых успехов, несмотря на большое количество посланных на континент войск и значительное превосходство в военной технике, результаты боевых действий японской армии были незначительны. Сдержанная позиция западных держав по отношению к японской агрессии в Китае во многом объяснялась тем, что реакционные круги этих стран надеялись на большую войну с Советским Союзом и Монгольской Народной Республикой. Так, в августе 1937 года во время переговоров в Париже с американским послом В.Буллитом министр иностранных дел Франции И.Дельбос заявил: «Японская атака в конечном счете направлена не против Китая, а против СССР. Японцы желают захватить железную дорогу от Тяньцзиня до Бейпина и Калгана, чтобы подготовить атаку против Транссибирской железной дороги в районе озера Байкал и против Внутренней и Внешней Монголии».
     
     Планы японских генералов относительно «легкой военной прогулки» по Китаю потерпели сокрушительный провал. К лету 1938 года стало ясно, что покорить народ, борющийся за свободу, невозможно. В Токио начали настойчиво искать выход из создавшегося положения. Нужно было любыми средствами поддержать падающий международный авторитет Японии в глазах правящих кругов Англии и США, а также гитлеровской Германии.
     
     В мае 1939 года после соответствующей военной, дипломатической и идеологической подготовки японские империалисты решили начать активные боевые действия против Монгольской Народной Республики.
     
     Предполагалось нанести удар со стороны Барги — северо-западной части Маньчжурии. Этот район лежит между государственной границей СССР, восточным выступом территории МНР и горным хребтом Большой Хинган. Из местного населения — баргут японцы формировали марионеточные войска.
     
     Готовя Баргу как военный плацдарм, японское командование в дополнение к железной дороге Харбин — Цицикар — Хайлар приступило к постройке новой стратегической железной дороги из Солуни на Халун — Аршан и далее на Ганьчжур. Она велась в обход отрогов хребта Большой Хинган и должна была идти почти параллельно монголо-маньчжурской границе, местами на удалении от нее всего в два-три километра. Готовясь к нападению на Советский Союз и Монгольскую Народную Республику, японское командование опасалось, что железная дорога Халун — Аршан — Ганьчжур может подвергнуться прицельному огню с господствующих песчаных высот на восточном берегу Халхин-Гола. В связи с этим решено было захватить часть территории Монгольской Народной Республики восточнее реки. Ширина этого участка по фронту достигала 70-80, а глубина — до 20 километров.
     
     Река Халхин-Гол, здесь текущая почти параллельно государственной границе, имела ширину от 40 до 130 метров. Глубина на отдельных участках достигала двух с половиной метров. Скорость течения — до одного метра в секунду. Долина Халхин-Гол представляла собой глубокую впадину шириной до двух-трех километров, покрытую редкими кустарниками и лугами. Встречались сильно заболоченные места.
     
     Берега реки, как правило, высокие, с крутизной северо-восточного берега 25-30 градусов. Южнее горы Хамар-Даба имелись пологие участки берега. Однако подходы к реке на этом участке сильно заболочены. В сухое время года здесь имеется несколько бродов, во время дождей вода поднимается, и пользоваться ими становится невозможно. Восточный берег командует над западным, представляющим собой плоскую песчаную равнину, покрытую ковылем и редким кустарником. В связи с этим маскировка войск здесь была сопряжена с большими трудностями.
     
     Местность к востоку от реки Халхин-Гол сильно пересеченная, покрытая многочисленными песчаными барханами высотой до 50 метров, много глубоких лощин и впадин глубиной до 30-40 метров. Все это чрезвычайно затрудняло действие танков и гусеничных тракторов. На некоторых участках движение бронемашин и транспортных автомобилей практически невозможно. С другой стороны, местность благоприятствовала обороняющейся стороне, так как рельеф облегчал скрытное расположение огневых точек.
     
     Весь район делился на северный и южный участок небольшой речкой Хайластын-Гол шириной в 5-10 метров и глубиной до одного метра. Несколько бродов через нее имели заболоченные подходы.
     
     Владея этой территорией, можно было устранить угрозу стратегической железной дороге, а также уменьшить возможность удара в тыл японским войскам, сосредоточенным в Хайларском укрепленном районе. Она могла стать и хорошим плацдармом для военных действий против МНР и Советского Союза.
     
     В конце 1938 года Япония испытывала серьезные военные и экономические трудности. Война в Китае не приносила желанной победы. Была захвачена огромная территория. Однако это привело лишь к распылению сил. На оккупированной территории, особенно на растянутых коммуникациях, бои вели китайские партизаны. Ширилось всенародное антияпонское движение, руководимое Коммунистической партией Китая. Затяжная война не могла не сказаться и на внутриполитическом положении. Понизился жизненный уровень населения. Курс иены упал, а цены на многие товары широкого потребления повысились. Росло всеобщее недовольство. Этим решили воспользоваться в своих целях определенные политические круги. Под их давлением в январе 1939 года японский правительственный кабинет Коноэ был вынужден подать в отставку. На смену ему пришло правительство Хиранума. Сам премьер-министр и его ближайшее окружение: военный министр генерал Итагаки, заместитель военного министра генерал Тодзио, командующий Квантунской армией генерал Уэда — видели выход из создавшегося положения в активизации боевых действий против Китая и расширения агрессии в северном направлении — против Монгольской Народной Республики и Советского Союза. Стал выдвигаться лозунг расширения японской империи «вплоть до Байкала».
     
     При этом первостепенное внимание уделялось подготовке нападения на Монгольскую Народную Республику. Быстрый захват ее территории позволил бы японским войскам выйти к советским границам в районе Читы и Байкала, перерезать единственную железную дорогу, связывающую европейскую часть Советского Союза с Дальним Востоком. Агрессия против Советского Союза и Монгольской Народной Республики отвечала военным планам гитлеровской Германии и фашистской Италии. Она подняла бы пошатнувшийся после разгрома на Хасане и неудач в Китае престиж японской армии, содействовала бы заключению военного блока между Японией, Германией и Италией. Выбранный для нападения восточный выступ Монгольской Народной Республики в районе реки Халхин-Гол и озера Буир-Нур давал ряд существенных преимуществ для японской армии. Так, к району планируемых боевых действий со стороны Маньчжурии подходили две железные дороги. Одна из них (бывшая КВЖД) проходила в 125 километрах от Халхин-Гола. Еще ближе — в 50-60 километрах — находилась конечная станция Хандогай новой железной дороги, идущей от Солуни на Ганьчжур. Кроме того, в распоряжении японских войск имелись две грунтовые дороги, идущие к Халхин-Голу от Хайлара.
     
     Значительно более сложное положение с транспортом было у советско-монгольских войск. До Борзи, ближайшей железнодорожной станции, с которой могло идти снабжение, было 750 километров. Причем на всем этом пути почти не имелось никаких жилищ и источников воды. Полностью отсутствовало всякое топливо. С начала 1939 года командование Квантунской армии начало тщательную подготовку к нападению на Монгольскую Народную Республику. К ее восточным границам началась переброска войск и авиации из центральных районов Маньчжурии и Китая. Для этой авантюры подбирались наиболее стойкие части, как правило уже имеющие опыт военных действий и снабженные современной боевой техникой. Несколько японских армейских топографических групп готовили карты местности предстоящих боевых действий. С офицерским составом был проведен ряд рекогносцировок в районе реки Халхин-Гол. Летчики японской авиации систематически стали совершать полеты над западной частью Маньчжурии, знакомясь с обстановкой и аэродромной сетью, при этом они часто нарушали государственную границу МНР. С японскими солдатами проводились занятия на местности, максимально напоминающей покрытый песчаными барханами правый берег реки Халхин-Гола. В марте генерал Исихара с большой группой штабных офицеров совершил инспекционную поездку по Маньчжурии, проверяя готовность войск.
     
     Уже с середины января 1939 года в районе Халхин-Гола начались японские провокации. Так, 14 января в районе горы Номон-Хан-Бурд-Обо около двадцати японцев и баргутских кавалеристов из армии Маньчжоу-го напали на сторожевой наряд монгольских пограничников. Один пограничник был ранен, а начальник 7-й заставы взят в плен. Через два дня был вновь обстрелян наряд монгольских пограничников. В течение 29 и 30 января японо-баргутскими кавалеристами делались попытки захватить в плен сторожевые наряды монгольских пограничников. В феврале и марте на границе произошло около тридцати нападений японцев из 23-й пехотной дивизии и баргутских кавалерийских полков на, пограничников МНР. Японские провокации облегчались тем, что степной и безлюдный район восточнее реки Халхин-Гол охранялся лишь отдельными немногочисленными дозорами монгольских пограничников. Причем пограничные заставы МНР были удалены на 20-30 километров от государственной границы и на 40-60 километров друг от друга. Регулярные монгольские войска вблизи границы отсутствовали. Части советского 57-го особого стрелкового корпуса, введенного на территорию МНР в соответствии с договором о взаимопомощи, находились в 400-500 километрах от реки Халхин-Гол.
     
     Провокационные действия японцев сопровождались провокационными статьями в прессе Японии и Маньчжоу-го, направленной против Монгольской Народной Республики и Советского Союза. Пограничники МНР обвинялись в преднамеренном нарушении границ Маньчжурии. Для обоснования своих претензий на территорию, расположенную на правом берегу Халхин-Гола, японскими картографами были сфабрикованы подложные карты, на которых государственная граница проходила по реке более чем на 20 километров западнее ее истинного расположения. Впоследствии один из вдохновителей кровопролитных боев на границе МНР сотрудник оперативного отдела штаба Квантунской армии Цудзи Масанобу признавался, что по приказанию командования был издан специальный приказ об уничтожении ряда авторитетных справочных японских изданий, на картах которых приводилась правильная граница в районе реки Халхин-Гол. Одновременно с провокациями на границах Монгольской Народной Республики японское командование перебросило в район реки Халхин-Гол значительные силы из состава 23-й пехотной дивизии и несколько полков баргутской конницы под общим командованием генерал-лейтенанта Камацубара. Кроме того, в районе Хайлара была сосредоточена японская авиационная группа, имевшая в своем составе истребители, бомбардировщики и разведчики.
     
     В конце апреля 1939 г. монгольские пограничники в районе Халхин-Гола заметили необычную активность на маньчжурской стороне вблизи границы. Часто проезжали автомашины, двигались повозки с грузом, покрытым брезентом. Время от времени на солнце поблескивали стекла биноклей японских наблюдателей. Радиостанции пограничников МНР отмечали оживленные японские переговоры в эфире. Обычно это бывало при подготовке очередной провокации.
     
     На рассвете 4 мая пограничники заставы, которой командовал Намсарэн, задержали перебежчика-баргута. Он сообщил, что японцы вывезли все население из приграничных районов. Молодые баргуты под вооруженной охраной строили посадочные площадки. После окончания работ всех «для сохранения тайны» расстреливали.
     
     В ночь на 8 мая над Халхин-Голом загремели выстрелы. Группа японцев численностью до взвода с ручным пулеметом пыталась захватить принадлежащий МНР островок посредине реки. Монгольские пограничники обнаружили нарушителей границы и открыли огонь.
     
     В короткой схватке противник, потеряв трех солдат убитыми и одного пленного, отошел на территорию Маньчжурии. Пленный оказался солдатом 1-го разряда Такадзаки Итиро из разведывательного отряда 23-й пехотной дивизии.
     
     Все события, происшедшие в первой половине мая на границе Монгольской Народной Республики, убедительно свидетельствовали, что штаб Квантунской армии готовит новую, на этот раз серьезную провокацию...
     
     Утром 11 мая дозор монгольских пограничников находился на высоте Номон-Хан-Бурд-Обо. Неожиданно старший дозора увидел облачко пыли, клубившееся около синеющего на горизонте озера Удзун-Нур. В бинокль он разглядел колонну автомашин, направлявшуюся к государственной границе.
     
     Через полчаса японский отряд ступил на территорию МНР. Над песчаными барханами загремели выстрелы. Монгольские пограничники открыли огонь по нарушителям. Вскоре подоспело подкрепление с заставы. Однако силы были слишком неравны: против двадцати цириков наступало около двухсот японцев при поддержке пулеметов и минометов. Под натиском превосходящих сил пограничники вынуждены были отойти к Халхин-Голу. Здесь с помощью подошедших подразделений монгольской Народно-революционной армии нарушители были с большими потерями отброшены на маньчжурскую территорию.
     
     Три дня спустя, 14 мая, около трехсот японских и баргутских кавалеристов вновь нарушили границу. Они углубились на 20 километров и заняли высоту Дунгур-Обо на левом берегу реки Халхин-Гол. На следующий день монгольские пограничники наблюдали в этом районе уже около семисот японо-баргутских всадников.
     
     По приказанию командира 23-й японской пехотной дивизии генерал-лейтенанта Камацубара из Хайлара в район Номон-Хан-Бурд-Обо был направлен отряд в составе двух пехотных рот с семью бронемашинами и одним танком. 15 мая японские войска совместно с 7-м баргутским кавалерийским полком Маньчжоу-го при поддержке авиации после упорных боев против малочисленных монгольских пограничников вышли снова к реке Халхин-Гол.
     
     Начиная с 14 мая развернулись активные действия японской авиации. Она производила разведывательные полеты над территорией МНР, бомбила, обстреливала из пулеметов монгольских пограничников. Так, 15 мая пять японских легких бомбардировщиков совершили налет на 7-ю заставу МНР в районе Хамар-Даба и сбросили 52 бомбы. В результате было убито два и ранено двенадцать цириков.
     
     Сравнительно недавно стали известны некоторые дополнительные подробности событий 1939 года, происшедших на границах МНР. Предупреждения о готовящейся японской провокации в районе Халхин-Гола были получены в Москве за несколько недель от советского разведчика Рихарда Зорге из Токио. Его помощник Б.Вукелич при разговоре с сотрудником английского посольства узнал, что командование Квантунской армии стягивает войска к восточным границам Монгольской Народной Республики. Зорге заинтересовался этим сообщением. Ему удалось выяснить цель этих перебросок — японское командование готовило захват плацдарма на территории МНР. На основании анализа собранных сведений Зорге пришел к выводу, что японский генеральный штаб готовит провокацию с использованием крупных сил, в том числе танков и авиации.
     
     В связи с полученными сведениями о резком обострении обстановки на границах Монгольской Народной Республики и непрекращающимися провокационными действиями японской военщины Советское правительство в соответствии с Протоколом о взаимной помощи, заключенным в марте 1936 года, дало указание подтянуть к району конфликта войсковые части Красной Армии.
     
     Командир 57-го особого стрелкового корпуса, расквартированного в МНР, комдив Н.В.Фекленко утром 17 мая послал из Тамцаг-Булака к Халхин-Голу оперативную группу в составе стрелково-пулеметного батальона, саперной роты 11-й танковой бригады и батареи 76-мм орудий на механической тяге. Одновременно туда же направилась 6-я кавалерийская дивизия МНРА с дивизионом бронемашин. Перейдя через Халхин-Гол 22 мая, советско-монгольские войска легко отбросили японцев с территории МНР и к заходу солнца вышли к государственной границе. После провала своей авантюры японское командование стало сосредоточивать для нового наступления более значительные силы. К Халхин-Голу подтягивались части 64-го пехотного полка (без двух батальонов), разведывательный отряд 23-й пехотной дивизии, 8-й баргутский кавалерийский полк. Общие силы противника составляли 1680 штыков, 900 сабель, 75 пулеметов, 18 орудий, 6-8 бронемашин, 1 танк. Группу возглавлял командир 64-го пехотного полка полковник Ямагато. В своем приказе от 21 мая генерал-лейтенант Камацубара писал: «Дивизия одна своими частями должна уничтожить войска Внешней Монголии». По заранее составленному плану сосредоточенный на границе сводный отряд Ямагато при поддержке авиации должен был нанести удар по монгольским войскам на правом берегу реки Халхин-Гол, отрезать их от переправы и, окружив, уничтожить. Затем, форсировав реку, создать на западном берегу Халхин-Гола плацдарм для дальнейших наступательных действий. Советско-монгольские войска заняли оборону на правом берегу Халхин-Гола, в двух — пяти километрах от линии государственной границы, которая простиралась по фронту до 20 километров по обе стороны от реки Хайластын-Гол. Всего в их составе было 668 штыков, 260 сабель, 58 пулеметов, 20 орудий и 39 бронемашин. Советско-монгольские войска уступали противнику в людях почти в 3 раза, по пулеметам — в 1,3 раза, по артиллерийским орудиям имели незначительное превосходство, зато почти в 6 раз имели больше бронемашин.
     
     На рассвете 28 мая в синем, безоблачном небе со стороны Маньчжурии появились маленькие серебристые точки. Вскоре стало видно, что это в четком строю летят японские двухмоторные бомбардировщики с истребителями прикрытия. Первая группа вражеских самолетов шла прямо на единственную переправу через Халхин-Гол. Строительство моста только что было закончено отдельной саперной ротой 11-й танковой бригады. В районе переправы один за другим с тяжелым грохотом встали черные фонтаны взрывов авиационных бомб. Самураи бомбили плохо. В мост не было ни одного попадания. Не пострадали и саперы. Были повреждены только две автомашины. Почти одновременно другая группа самолетов сбросила бомбы на тылы советско-монгольских войск, расположенных на западном берегу Халхин-Гола. Когда вражеские самолеты, развернувшись, взяли обратный курс, с северо-востока донеслись звуки артиллерийской канонады. Японцы перешли в наступление. Главный удар они наносили своим правым флангом. Здесь действовали разведывательный отряд 23-й пехотной дивизии под командованием подполковника Адзума и моторизованная рота капитана Ковано. Эта группа должна была обойти левый фланг советско-монгольских войск, выйти в их тыл, захватить единственную переправу и отрезать путь для отхода. Почти одновременно на правом фланге советско-монгольских войск перешел в наступление 8-й баргутский кавалерийский полк, который должен был замкнуть кольцо с юга. Однако выполнить свой замысел японцам не удалось. Отряд подполковника Адзума, двигавшийся по восточному берегу Халхин-Гола, попал под огонь артиллерийского дивизиона 6-й монгольской кавалерийской дивизии. Неся потери, японская колонна продолжала рваться к переправе. Тогда командир батареи 76-мм пушек старший лейтенант Ю.Б.Бахтин по своей инициативе переправил орудия на восточный берег и с открытой огневой позиции повел сокрушительный огонь прямой наводкой по врагу. Японцы пришли в замешательство и приостановили движение. Воспользовавшись этим, в контратаку перешли саперная и 1-я рота стрелково-пулеметного батальона. При поддержке артиллерии они не только остановили противника, но и почти полностью уничтожили его.
     
     В этом бою особенно героически действовала саперная рота. Мост обстреливался пулеметным огнем с одного из барханов. Взводы под командованием лейтенантов Б.Савинского и К.Яковлева, переправившись где вброд, где вплавь на восточный берег Халхин-Гола, смело вступили в бой с рвавшимися к мосту японцами. Вражеские солдаты, искусно маскируясь, вели огонь из-за барханов. Медленно, метр за метром, продвигались вперед саперы. Японский пулемет заставил их прижаться к земле. Вперед пополз сапер А.Халимов и метнул гранату. Пулемет замолк. На храбреца набросились два японца. Одного из них Халимов сразил выстрелом в упор, второго заколол штыком. Увлекая за собой саперов, бросился вперед лейтенант Б.Савинский. Действия советских саперов в самый напряженный момент были поддержаны огнем станкового пулемета. Это били два цирика-пограничника. Неожиданно пулемет смолк. В его кожухе закипела вода. Тогда лейтенант К.Яковлев отдал свою фляжку с водой. Снова застрочил пулемет. Советские саперы заняли выгодный рубеж на гребне одного из высоких барханов. Однако положение было тяжелым. Патроны и гранаты были на исходе. Время приближалось к девятнадцати часам, когда саперы заметили, как километрах в трех с подъехавших автомашин быстро соскочили пехотинцы и с ходу вступили в бой. Вскоре выяснилось, что это передовые роты 149-го полка 36-й мотострелковой дивизии во главе с командиром майором И.М.Ремизовым. Однако полк, переброшенный из Тамцаг-Булака на автомашинах за 120 километров, вводился в бой по частям, без взаимодействия с артиллерией. Поэтому существенного перелома к исходу дня добиться не удалось. Короткие ожесточенные схватки продолжались и ночью, не принося успеха ни одной из сторон. Утром 29 мая вступил в бой только что прибывший дивизион 175-го артиллерийского полка под командованием капитана А.С.Рыбкина. Успешно вел огонь и дивизион 6-й кавалерийской дивизии МНРА. После артподготовки советско-монгольские воины поднялись в атаку и отбросили противника на полтора — два километра к северо-востоку. В этих боях исключительную отвагу кроме саперной роты, 1-й роты стрелково-пулеметного батальона и батареи 16-мм орудий проявили воины бронедивизиона 6-й кавалерийской дивизии МНРА. Поражаемые японской артиллерией, забрасываемые гранатами и бутылками с бензином, бронеавтомобили близко подъезжали к вражеским огневым точкам и почти в упор расстреливали их из 45-мм орудий. Мужественно дрались и монгольские кавалеристы. Двадцатичетырехлетний командир 27-го кавалерийского полка Дандар Лутон в конном строю трижды водил своих цириков в атаку и взял в плен четырнадцать японцев. Командир взвода Зандуй лично зарубил десять японцев. Метко стрелял по захватчикам командир расчета противотанкового орудия Дорж и его помощник Жамба. Когда погиб один расчет, за пулемет лег командир пулеметной роты Бадай и открыл огонь по врагу.
     
     Только за 28 и 29 мая противник потерял убитыми более четырехсот солдат и офицеров. Причем основная часть из них приходилась на разгромленный отряд Адзума и Ковано. Вот что пишет один японский офицер про эти бои: «Противник решительно задумал окружение и уничтожение. Ему было, по-видимому, известно о недостатках органов связи нашего тыла, о недостатке боеприпасов и оружия, а также потери... Сегодня в третий раз повторялось наступление... От сил сводного отряда не осталось и тени».
     
     Понеся большие потери и не зная точно численность подошедших к советско-монгольским войскам подкреплений, японское командование, опасаясь полного разгрома, решило отвести остатки своих войск за государственную границу.
     
     Расчеты японского командования стремительным мощным ударом разгромить войска монгольской Народно-революционной армии восточнее реки Халхин-Гол и захватить важный плацдарм для дальнейших агрессивных действий были сорваны советско-монгольскими войсками. Однако никто не сомневался, что штаб Квантунской армии будет готовить новые авантюры.
     
     По приказанию народного комиссара обороны утром 5 июня в маленький городок Тамцаг-Булак, где располагался штаб 57-го особого стрелкового корпуса, прибыл комдив Г.К.Жуков.
     
     Вспоминая об этих событиях, Маршал Советского Союза Г.К.Жуков писал: «Оценивая обстановку в целом, мы пришли к выводу, что теми силами, которыми располагал наш 57-й особый корпус в МНР, пресечь японскую военную авантюру будет невозможно, особенно если начнутся одновременно активные действия в других районах и с других направлений».
     
     Комдив Жуков коротко сообщил в Москву об обстановке и предложил план предстоящих действий: «Прочно удерживать плацдарм на правом берегу Халхин-Гола и одновременно подготовить контрудар из глубины».
     
     На следующий день народный комиссар обороны Маршал Советского Союза К.Е.Ворошилов сообщил, что он согласен с оценкой обстановки и намеченными действиями. Была удовлетворена и просьба об усилении советских войск в районе Халхин-Гола. Командиром 57-го особого корпуса назначался комдив Г.К.Жуков.
     
     В июне на песчаных барханах восточнее Халхин-Гола только изредка раздавались винтовочные выстрелы и пулеметные очереди. Обе стороны, прочно окопавшись, временно не вели активных боевых действий и накапливали силы. Только изредка, обычно по ночам, разведчики проводили поиски. Тогда тьма озарялась мертвенным светом ракет, воздух сотрясался беспорядочной стрельбой, гулкими взрывами ручных гранат.
     
     Однако в высоком монгольском небе почти каждый день завязывались воздушные схватки. Первые, майские были неудачными для советской авиации...
     
     К началу конфликта в Монгольской Народной Республике находилась 100-я смешанная авиационная бригада. В 70-м истребительном полку было 38 истребителей, а в 150-м бомбардировочном — 29 скоростных бомбардировщиков. Почти половина истребителей были неисправными, а бомбардировщики еще только осваивались летчиками.
     
     Японская авиация располагалась на хорошо оборудованных аэродромах в районах Хайлара. Она насчитывала 25-30 истребителей. Кроме того, имелось до 40 разведчиков и бомбардировщиков. Личный состав японской авиации имел опыт боевых действий в Китае. Задолго до нападения на МНР штаб Квантунской армии организовал ряд летных учении, японцы произвели рекогносцировку полевых аэродромов в районе будущих военных действий, составили специальные авиационные карты.
     
     Первый воздушный бой произошел 22 мая. Около полудня пять советских истребителей встретились над горой Хамар-Даба с пятью японскими, нарушившими границу. С обеих сторон потери составили по одному истребителю.
     
     В тот день советская авиация в МНР получила подкрепление. Из Забайкальского военного округа в Баин-Тумен прибыл 22-й истребительный авиационный полк под командованием Н.Г.Глазыкина в составе 63 истребителей И-15 и И-16. Затем в МНР прилетел 38-й скоростной бомбардировочный полк, насчитывающий 59 самолетов СБ.
     
     Утром 29 мая с Центрального московского аэродрома один за другим стартовали три пассажирских самолета. На них летела в Монголию группа опытных советских боевых летчиков, дравшихся с врагом в небе Испании и Китая. Среди них было 17 Героев Советского Союза. Старшим был заместитель командующего советскими военно-воздушными силами комкор Я.В.Смушкевич. Золотую Звезду Героя Советского Союза он получил за личное мужество и умелое руководство действиями советских летчиков-добровольцев, воевавших в рядах испанской республиканской армии против франкистских мятежников и их фашистских немецко-итальянских покровителей. Там Смушкевич — генерал Дуглас был старшим советником по вопросам авиации.
     
     Сразу же по прибытии в Тамцаг-Булак летчики группы Смушкевича разъехались по аэродромам. Здесь они личным примером стали учить молодых, не обстрелянных воздушных бойцов. Внушали им необходимость драться компактной группой, в тесном взаимодействии, еще и еще раз напоминали о необходимости взаимной выручки. Было резко увеличено количество аэродромов и посадочных площадок. Большинство из них располагалось значительно ближе к месту боевых действий, чем раньше. Почти на пустом месте была организована четкая служба воздушного наблюдения, оповещения и связи. Все это делалось в крайне сжатые сроки.
     
     До 20 июня наши летчики почти не вели боевых действий. Только изредка совершали разведывательные полеты.
     
     Результаты проделанной большой работы не замедлили сказаться. Во второй половине 22 июня 95 советских истребителей почти одновременно в трех местах завязали бой со 120 японскими истребителями. Здесь впервые противник применил свой новейший истребитель И-97. Вначале, привыкшие побеждать, японцы шли напористо. Однако, встретив умелый отпор, несколько растерялись. Когда, оставляя черные ленты дыма, к земле пошло около двух десятков вражеских машин, японцы начали выходить из боя. Советские истребители кинулись их преследовать. Всего противник потерял в этот день более 30 самолетов. Советская авиация — 14 истребителей и 11 летчиков. В этом же бою героически погиб командир 22-го истребительного полка майор Н.Г.Глазыкин. Вот что писал об этом бое писатель В.Ставский:
     
     «...22 июня был бой в воздухе — еще небывалый в истории авиации, когда участвовало свыше 200 самолетов (из них наших 95). Наши герои сбили 34 японских истребителя; эта победа — результат нового духа и новых методов, которые появились в нашей авиации здесь с прибытием группы опытных летчиков-героев во главе с комкором Смушкевичем.
     
     ...Подразделение Орлова встретилось с семеркой самураев, нарушивших границу МНР. Командир покачал крыльями, и летчики, собравшись поближе к нему, ринулись на врага... Орлов, нацелившись всем корпусом самолета на самурая, дал полный огонь из всех своих пулеметов. И самурай мгновенно свернулся...
     
     Военком эскадрильи Юдаев Алексей Терентьевич был в бою 22 июня, в этом беспримерном бою, который длился три часа двадцать минут... И это был его первый воздушный бой... Поймав в прицел самурая, Юдаев дал очередь и увидел, как загорелись крылья вражеского самолета... Но другой самурай уже заходил в хвост самолета Юдаева... Только на земле, после боя, Юдаев узнал, что его спас Герой Советского Союза Герасимов...»
     
     Впервые в боях на Халхин-Голе победа в воздухе осталась за советскими летчиками.
     
     Через два дня, 24 июня, в двух воздушных боях наши истребители сбили 16 японских стервятников, потеряв всего два истребители И-15.
     
     Во второй половине дня 26 июня над Хамар-Дабой разгорелся ожесточенный воздушный бой. В нем было сбито 10 японских истребителей и три советских. Особенно отличился Герой Советского Союза майор С.И.Грицевец. Он посадил свой одноместный истребитель на маньчжурской территории и вывез оттуда командира 70-го истребительного полка майора В.М.Забалуева, выскочившего с парашютом из горящего самолета.
     
     Неся тяжелые потери в воздушных боях, японское авиационное командование решило разгромить советскую авиацию на аэродромах. Был захвачен приказ командующего японской авиацией, действующей в районе Халхин-Гола, генерал-лейтенанта Мориги, датированный 22 июня. В нем говорилось: «Для того чтобы одним ударом покончить с главными воздушными силами Внешней Монголии, которые ведут себя вызывающе, приказываю внезапным нападением всеми силами уничтожить самолеты противника на аэродромах в районе Тамцаг-Булак, Баин-Тумен, озеро Байн-Бурду-Нур».
     
     Действительно, ранним утром 27 июня на аэродромы 22-го истребительного полка в районе Тамцаг-Булак налетели 23 бомбардировщика и около 70 истребителей противника. Из-за опоздания с оповещением советские истребители взлетели неорганизованно, одиночками и звеньями. Так же неорганизованно они вступали и в бой. Было сбито два японских бомбардировщика и три истребителя. Наши потери — три истребителя и два летчика.
     
     Не вернулся на аэродром командир 22-го полка Герой Советского Союза майор Г.П.Кравченко. Он пришел только через три дня, опухший от укусов комаров. Своего противника он сбил уже над территорией Маньчжурии. Из-за нехватки горючего пришлось сесть километрах в шестидесяти от аэродрома и добираться пешком...
     
     Значительно хуже обстояло дело в 70-м истребительном полку. Противник застал его врасплох, так как диверсантам удалось перерезать телефонные провода от постов наблюдения. Около семидесяти японских истребителей атаковали аэродромы полка. Советские летчики взлетали уже под огнем врага и были вынуждены вступать в бой, не набрав достаточной высоты. Было сбито четырнадцать советских машин да две сожжены на земле. Противник потерь не имел.
     
     Это был последний успех японской авиации во время боев над Халхин-Голом. Да и то довольно относительный. В июле инициатива и превосходство в воздухе прочно перешли к советской авиации. Напряженные воздушные бои происходили в первой половине месяца почти каждый день. Только за два дня — 4 и 5 июля — во время Баин-Цаганского сражения советские летчики сбили 24 японских истребителя, потеряв только одну машину. 8-го сбили 21 истребитель врага, потеряв два своих. Через два дня 70 советских истребителей штурмовали вражеские позиции на правом берегу Халхин-Гола. Их атаковали около ста И-97. На помощь к нашим подоспели еще 30 машин. В воздухе на сравнительно небольшом пространстве одновременно вели бой 180 самолетов! В этой схватке японцы потеряли 11 истребителей. Был сбит и один советский...
     
     Японцы дрались упорно, но небо битвы осталось за советскими летчиками. Успеху в немалой степени способствовало четкое взаимодействие между скоростными, но относительно маломаневренными истребителями И-16 и маневренными, но более «тихоходными» бипланами И-15. Противник дрался уже не так умело, как в предыдущих боях, чувствовалось, что лучшие его летчики уже выведены из строя.
     
     Потом 10 дней воздушных боев не было. Противник никакой активности не проявлял...
     
     Как стало известно, японское командование спешно подтягивало новые силы. Несколько воздушных схваток произошло 20-го... 21 июля противник снова попытался ударить по нашим аэродромам. Границу нарушили около 150 истребителей. Их встретило примерно такое же число наших. Противник дрался умело. Хорошо использовал облака. Видно было, что в его рядах вновь появились опытные летчики. Однако мужество и мастерство советских летчиков победили и на этот раз. Противник потерял 12 истребителей. Наши потери составили пять И-15.
     
     Успеху воздушных боев во многом способствовало и прибытие новой авиационной техники. На монгольских аэродромах появились новые истребители И-16. По внешнему виду они почти не отличались от своих предшественников. Однако их вооружение было гораздо мощнее: если на «старых» стояло два пулемета, то эти имели еще по две 20-мм пушки ШКАС.
     
     Особое внимание советских летчиков привлекали новейшие истребители бипланы И-153 «Чайка». Новые самолеты превосходили японские как по скорости, так и по маневренности.
     
     Командиром первой эскадрильи «Чаек» был назначен майор С.И.Грицевец. В первом бою он решил применить военную хитрость. Взлетев, «Чайки» не стали убирать шасси. В таком виде они напоминали устаревшие истребители И-15, с которыми японцы охотно вступали в бой.
     
     Приблизившись к японцам, Грицевец чуть покачал крыльями своей машины, и «Чайки», подобрав шасси, стремительно рванулись на растерявшегося врага. Одна за другой стали падать машины с красными кругами «восходящего солнца» на крыльях. Остальные стали поспешно выходить из боя...
     
     В июльских воздушных боях победа всегда оставалась за советской авиацией. Так, 23 июля японцы попытались атаковать советские бомбардировщики СБ. Прикрывающие их истребители вступили в бой. Было сбито восемь японских самолетов и два наших. На следующий день в трех больших воздушных боях было сбито 25 истребителей, два бомбардировщика и один разведчик противника. Советская авиация потеряла семь машин, из них четыре из состава 56-го истребительного полка, прибывшего только 21 июля и ведшего свой первый бой.
     
     25 июля советские летчики сбили 19 японцев и потеряли четыре свои машины. В последний день июля сбили четыре И-97, не понеся потерь.
     
     В июле начала активно действовать и советская бомбардировочная авиация, в мае — июне ее полеты были запрещены. Впервые скоростные бомбардировщики СБ нанесли удар по противнику 3 июля. В этот день 108 СБ из состава 150-го и 38-го бомбардировочных полков бомбили тылы противника в районе озера Янху, озера Удзур-Нур, высоты Намон-Хан-Бурд-Обо. Во время боевых действий 4 июля огнем зенитной артиллерии и истребителями противника было сбито семь бомбардировщиков. Такие относительно большие потери объяснялись отсутствием противозенитного маневра и плохим взаимодействием с истребителями прикрытия.
     
     Эта ошибка была учтена, и уже на следующий день потерь от огня зенитной артиллерии не было совсем. В воздушном бою японцам удалось сбить два бомбардировщика. Однако огнем своих пулеметов советские штурманы и стрелки уничтожили пять И-97.
     
     В дальнейшем советские бомбардировщики большими группами совершали налеты на вражеские тылы, железнодорожные станции, скопления войск, огневые позиции артиллерии. Полеты совершались на высоте 7000-7500 метров, и потерь от огня зенитной артиллерии и истребителей не было. Только 24 июля из-за нечетких действий истребителей прикрытия японцы сбили пять советских бомбардировщиков, потеряв при этом 11 своих истребителей.
     
     В ночь на 8 июля с аэродрома Обо-Самон начали боевые вылеты и советские тяжелые бомбардировщики ТБ-3. Они летали, как правило, поодиночке и бомбили с высоты полутора — двух километров. Авиация противника ночью не летала. Обычно не открывала огня и его зенитная артиллерия. Поэтому за время боевых действий группа ночных бомбардировщиков в составе 23 машин ТБ-3 потерь не имела.
     
     В небе Монголии советские летчики проявили беззаветное мужество и отвагу. В одном из воздушных боев 20 июля летчик старший лейтенант В.Ф.Скобарихин заметил, что на самолет молодого летчика В.Вусса насели два японских истребителя. Один из них уже заходил в хвост советской машине.
     
     Спасая товарища, Скобарихин решил пойти на таран. Левая плоскость «ястребка» резанула по шасси, а винт по хвосту и фюзеляжу вражеской машины. Скобарихин потерял сознание. Придя в себя, он увидел, как с земли, с места падения японского самолета, поднимался столб огня и дыма.
     
     С огромным трудом удалось Скобарихину довести покалеченную машину до аэродрома. Летчики-однополчане немало удивились, осмотрев самолет: винт погнут, крыло повреждено и в нем торчит часть колеса японского истребителя.
     
     Старший лейтенант Скобарихин повторил бессмертный подвиг русского летчика Нестерова, первым совершившего воздушный таран. Однако теперь он был сделан на встречных курсах и на самолетах, которые сближались со скоростью около 900 километров в час — это раза в три быстрее, чем в 1914 году.
     
     Второй таран на Халхин-Голе совершил 3 августа командир эскадрильи 56-го истребительного полка капитан В.П.Кустов. В этот день противник хотел нанести мощный удар с воздуха по позициям советских войск. Армаду японских бомбардировщиков и истребителей перехватили советские самолеты. Вот уже несколько вражеских машин в пламени упали на землю. Однако часть бомбардировщиков упорно рвалась вперед. Одну машину атаковал капитан Кустов. В решительный момент у советского летчика кончились боеприпасы. Через несколько секунд бомбы могли посыпаться на советских воинов... Винтом своего истребителя капитан ударил по фюзеляжу японского бомбардировщика, тот вспыхнул и, разваливаясь на части, рухнул вниз... При столкновении погиб и Виктор Кустов, первым в истории авиации уничтоживший таранным ударом вражеский самолет-бомбардировщик.
     
     На следующий день, 4 августа, на Халхин-Голе таран совершил летчик-истребитель А.Ф.Мошин. В завязавшемся над горой Хамар-Даба воздушном бою советские летчики сбили восемь самолетов врага. Один из них уничтожил лейтенант Мошин. Преследуя вторую машину, он зашел ей в хвост. Однако у Мошина кончились боеприпасы. Умело маневрируя, он вплотную приблизился к самолету противника и винтом ударил по стабилизатору. Японский истребитель врезался в землю!
     
     Мошин благополучно приземлился на своем аэродроме. Кроме чуть погнутого винта, его И-16 повреждений не имел.
     
     В этот же день, 4 августа, бессмертный подвиг совершил комиссар 150-го бомбардировочного полка, питомец Военно-политической академии имени В.И.Ленина, батальонный комиссар М.А.Ююкин.
     
     ...На выполнение боевого задания полк повел его командир майор М.Ф.Бурмистров. Сбросив бомбы на цель, полк развернулся и лег на обратный курс. Неожиданно самолет комиссара вздрогнул: под левым мотором разорвался зенитный снаряд. Огромными усилиями Ююкин пытался удержать самолет в горизонтальном полете, но высота быстро падала. Друзья-летчики видели, как охваченный пламенем бомбардировщик Ююкина перешел в крутое пикирование и врезался в японскую артиллерийскую батарею.
     
     Родина высоко оценила подвиги летчиков, которые таранили врага в боях на Халхин-Голе. Указом Президиума Верховного Совета СССР капитану Виктору Павловичу Кустову, лейтенанту Александру Федоровичу Мошину и старшему лейтенанту Биту Федоровичу Скобарихину присвоено высокое звание Героя Советского Союза. Батальонный комиссар Михаил Анисимович Ююкин посмертно награжден орденом Ленина.

В ночь на 25 июля был наведен понтонный мост. Однако уже через три дня часть его была затоплена в результате обстрела японской артиллерией. Тогда приняли оригинальное решение: затопить его весь. Понтоны сели на дно, и вода проходила на 30-40 сантиметров выше настила. Переправы по нему осуществляли вначале только ночью, и японцы долгое время считали этот мост недействующим и выведенным из строя. Находчивость советских саперов дала возможность бесперебойно перебрасывать войска, боевую технику, боеприпасы и продовольствие на восточный берег.
     
     Большую работу проделали саперы по обеспечению войск водой. За короткое время в труднейших условиях было оборудовано около 60 колодцев. Саперы занимались также подготовкой командных и наблюдательных пунктов для штаба 1-й армейской группы и командиров дивизий. Особенно много потрудились инженерные войска в первой половине августа. Заранее было найдено несколько бродов и намечен ряд пунктов понтонных переправ. Оборудовано больше 20 километров подъездных путей, и организована четкая комендантская служба на переправах. К началу наступления через Халхин-Гол было построено 12 мостов. Примерно половина из них была наведена в ночь на 19 августа.
     
     Наступательная операция советско-монгольских войск готовилась в глубокой тайне. Все рекогносцировки производились командирами, переодетыми в красноармейскую форму. Причем танкисты надевали пехотные гимнастерки. Разрабатывали план наступления строго ограниченное число лиц: командующий группой, член Военного совета, начальник штаба, начальник оперативного отдела. Командующие и начальники родов войск знакомились только с вопросами плана, их касающимися. С приближением срока наступления круг людей, посвящаемых в различные детали плана, расширился. Красноармейцы и младшие командиры узнали о своих задачах за три часа до начала наступления.
     
     Чрезвычайно трудная задача встала перед разведчиками: определить систему обороны противника, расположение его огневых средств. Относительно большая плотность обороны японцев делала почти невозможным действие мелких разведывательных групп, их проникновение в глубину обороны.
     
     Пленные и перебежчики баргуты на допросах обычно рассказывали все охотно, но они мало что знали. Японцев в качестве «языка» разведчики брали редко, да и те, одурманенные шовинистической пропагандой, как правило, ничего не говорили.
     
     Хорошие результаты по уточнению переднего края противника давала разведка боем. Немалую помощь здесь оказала и советская разведывательная авиация, сделавшая сотни аэрофотоснимков.
     
     В период подготовки к наступлению командиры и политработники среди личного состава широко организовали обмен боевым опытом, пропагандировали ратные подвиги советских и монгольских воинов. Здесь немалый вклад внесла советская военная печать 1-й армейской группы. Это прежде всего армейская газета группы «Героическая красноармейская», дивизионные и бригадные газеты «За Родину», «Ворошиловец», «Атака».
     
     В короткие промежутки между боями в окопах, среди песчаных барханов, на полевых аэродромах жадно читали небольшие листки военных газет. Их всегда ожидали с нетерпением. Газеты оперативно сообщали о последних событиях на фронте, рассказывали о подвигах...
     
     Газета «Героическая красноармейская» целые страницы отводила пропаганде боевого опыта. Так, под общим заголовком «Враг боится штыковой атаки, крепче удар русским штыком!» помещаются заметки младшего политрука А.Иванова «И пуля не дура и штык молодец», красноармейца Ф.Иванова «Верный русский штык никогда не подводил и не подведет». С большим интересом читалась всеми подборка «Крепче боевую смычку пехоты и танкистов».
     
     На страницах «Героической красноармейской» воины делились своим опытом. Так, летчик П.Солнцев писал: «В воздушном бою я заметил одного японца, который шел в атаку на моего товарища. Самурай сделал петлю, пошел на хитрость. Он перевернулся вверх колесами и с этого положения вел огонь. Я находился выше и позади японца и сразу же разгадал его маневр. Прибавив газу, я пошел в атаку. Метрах в пятидесяти от врага нажал общую гашетку и дал длинную очередь по «брюху» самурая. Вражеский самолет сразу же задымил и полетел на землю. Новый прием японских летчиков не принес им успеха...»
     
     Писатель В.Ставский не только рассказывал о подвигах советских летчиков, но и старался в своих корреспонденциях давать поучительные примеры взаимной выручки: «Летчик Мурмылов устремился на выручку отбившегося от общего строя советского истребителя, на которого напали японцы. Тут Акимов увидел, что за товарищескую самоотверженность Мурмылов рискует заплатить собственной жизнью... В хвост ему подстраивается самурай. Акимов тотчас принимает решение: атаковать японца. В тот момент, когда японец делал разворот, чтобы открыть огонь по Мурмылову, Акимов дал две короткие очереди. Загоревшись, японец пошел к земле... Мурмылов, до последнего момента не подозревавший о присутствии самурая у него позади, в свою очередь спас летчика, на выручку которого бросился сам.
     
     В этом бою Акимов окончательно поверил в принцип взаимной выручки. А следующий бой убедил его и в том, что нельзя отрываться от своих, что драться надо крылом к крылу с товарищами!»
     
     В «Героической красноармейской», которую редактировал полковой комиссар Д.Ортенберг, кроме В.Ставского активно сотрудничали писатели Б.Лапин, Л.Славин, К.Симонов, 3.Хацревин. Их можно было часто видеть в окопах переднего края на правом берегу Халхин-Гола.
     
     Одновременно с советскими воинами готовились к решающим боям и цирики монгольской Народно-революционной армии. К середине августа в районе конфликта находились 5, 6, и 8-я кавалерийские дивизии и бронебригада МНРА. При этом 5-я дивизия прикрывала границы тамцаг-булакского выступа МНР в районе озера Буир-Нур. Их действиями в районе конфликта руководил главком МНРА Маршал Монгольской Народной Республики X.Чойбалсан с помощью оперативной группы в составе комдива Ж.Цэрэна, полковников Б.Цога и Г.Эрэндо.
     
     Войска фланговых группировок начали скрытно занимать исходные районы только начиная с 17 августа, то есть за три дня до начала наступления. Сосредоточение войск фланговых ударных группировок было закончено в ночь на 20 августа. К рассвету все было укрыто и замаскировано.
     
     Уже к ночи 20 августа советско-монгольские войска были готовы к решительному наступлению. Закончили пристрелку артиллеристы. У орудий высились штабеля снарядов. На аэродромах заправлены горючим бомбардировщики, к ним подвешены бомбы. Готовы к старту истребители...
     
     Рассвет 20 августа наступал непривычно медленно. С вершины Хамар-Дабы видно было, как поднимался туман над Халхин-Голом. Вместе с комкором Г.К.Жуковым на командном пункте 1-й армейской группы в ожидании стояли командарм 2-го ранга Г.М.Штерн, начальник артиллерии Красной Армии комкор Н.Н.Воронов, заместитель начальника Управления ВВС комкор Я.В.Смушкевич.
     
     В 5 часов 15 минут в небе над Хамар-Дабой появилась эскадрилья пушечных истребителей И-16 под командованием лейтенанта В.П.Трубаченко. Чуть выше шла группа бомбардировщиков СБ.
     
     Японские зенитки стали их обстреливать и раскрыли свое расположение. Самолеты для этого и были посланы. Советская артиллерия открыла огонь по зенитным батареям противника. Сверху на них сыпались бомбы, пикировали пушечные истребители. Почти все зенитки были подавлены.
     
     Затем в небе появились 150 советских бомбардировщиков, охраняемых примерно таким же количеством истребителей. Над вражескими позициями встала стена огня и дыма. На переднем крае противника, среди его резервов и артиллерийских позиций 30 минут рвались авиационные бомбы.
     
     В 6 часов 15 минут вновь загрохотали орудия. Два с половиной часа вели огонь наши батареи. В 8 часов 45 минут интенсивность стрельбы возросла. Одновременно в воздухе появилась новая группа советских бомбардировщиков.
     
     «Через пятнадцать минут атака!» — передано в войска по всем радиостанциям и линиям проводной связи.
     
     Ровно в 9 часов артиллерия перенесла огонь в глубину обороны. Над передним краем противника стало медленно рассеиваться густое облако дыма. Огненная буря бушевала уже на артиллерийских позициях и среди вражеских резервов. По всему фронту на противника двинулась стальная лавина танков, а за ними пехота. Отовсюду гремело громкое русское «Ура!». На центральном участке громкоговорящие установки передавали «Интернационал». Под его торжественные звуки наши бойцы стремительно пошли на врага.
     
     Удар советской авиации и артиллерии был настолько неожиданным для японцев, что в течение первых полутора часов вражеская артиллерия не сделала ни одного ответного выстрела.
     
     Сразу же наметился успех в Южной группе. На самом правом фланге наступавших советско-монгольских войск, легко отбросив части баргутской Хинганской кавалерийской дивизии, вперед быстро продвинулась 8-я кавалерийская дивизия МНРА под командованием полковника Нянтайсурэна. Овладев рубежом высот Эрис-Улын-Обо и Хулат-Улын-Обо, дивизия вышла на государственную границу и до конца военных действий оставалась на этих позициях, обеспечивая фланг, а затем и тыл Южной группы.
     
     К вечеру 20 августа 57-я стрелковая дивизия под командованием полковника И.В.Галанина с упорными боями продвинулась своим правым флангом на 10-12 километров. 127-й и 80-й стрелковые полки этой дивизии при поддержке артиллерии, разгромив ряд опорных пунктов противника в районе Больших Песков, успешно продвигались к северу. Передовой батальон 8-й мотоброневой бригады, которой командовал полковник В.А.Мишулин, к исходу первого дня наступления вышел в район северо-восточных скатов больших песчаных бугров в семи-восьми километрах от государственной границы.
     
     Успех Южной группы мог быть большим, если бы не задержка 6-й танковой бригады полковника М.Н.Повелкина. Она должна была переправиться на восточный берег Халхин-Гола в ночь на 20 августа. Однако понтонный мост, как оказалось, не смог пропустить танки — новые машины были тяжелее, чем рассчитывали саперы.
     
     Решено было переправляться вброд. Из-за дождей глубина реки достигала 1,4 метра. Все отверстия в танках затыкали паклей с солидолом, на выхлопные трубы надели специальные жестяные удлинители. В ночной темноте, пофыркивая двигателем, в реку вошел первый танк с выключенными фарами. Вода дошла ему почти до основания башни. Временами казалось, что машина вот-вот захлебнется. Но нет, слышно, как громче заработал мотор — машина благополучно выбралась на противоположный берег...
     
     Из-за задержки на переправе 6-я танковая бригада вступила в бой не 20 августа, как планировалось, а лишь на следующий день.
     
     Между тем 293-й стрелковый полк, наступавший на левом фланге Южной группы, смог только незначительно продвинуться на севере, так и не прорвав главную оборонительную позицию японцев.
     
     Тяжелые бои пришлось вести войскам Центральной группы. Используя развитую систему траншей и многочисленные огневые точки, противник оказывал упорное сопротивление, часто переходя в контратаки. Несколько раз советские пехотинцы поднимались в атаку. Однако под сильным ружейно-пулеметным огнем они были вынуждены залечь. По огневым точкам врага открыли огонь полковые и батальонные пушки, следовавшие в боевых порядках пехоты. Замолк один японский пулемет, второй, третий. Вновь поднялись красноармейцы в атаку...
     
     Весь день 82-я стрелковая дивизия под командованием полковника Ф.Ф.Пося вела бой за узлы сопротивления японцев на высотах Песчаная и Зеленая, однако батальоны смогли продвинуться только на 1000-1500 метров. Взять высоты так и не удалось.
     
     Севернее реки Хайластын-Гол 5-я стрелково-пулеметная бригада и 149-й полк 36-й мотострелковой дивизии активными действиями сковали противника. Одновременно 24-й мотострелковый полк совместно с танковым батальоном 57-й стрелковой дивизии при активной поддержке артиллерии, уничтожая огневые точки противника, успешно продвигался в юго-восточном направлении. К исходу дня полк вышел к сильно укрепленной высоте Песчаная, где с наступлением темноты закрепился.
     
     На левом фланге Северной группы 6-я кавалерийская дивизия МНРА, разгромив два баргутских кавалерийских полка, к исходу дня вышла на государственную границу юго-западнее озера Яньху. В этом бою монголы-кавалеристы под командованием Л.Дандара в конной атаке разгромили баргутов, захватили много пленных, шесть пушек, семь пулеметов, около сотни винтовок и много другого имущества. Здесь особенно отличился 17-й кавалерийский полк под командованием майора С.Чайдангава. Наводчик пулемета Доржигоч в этом бою уничтожил до взвода самураев. Командир орудия Лупсан-Церен несколькими выстрелами взорвал две автомашины с боеприпасами и одну с вражескими солдатами. Пулеметчик Олзвой Цинг, увидев, как пять японских солдат выкатывают орудия на огневую позицию, навел на них свой пулемет и несколькими очередями уничтожил весь расчет.
     
     Пленный японский кавалерист рассказывал о бое 20 августа: «Это был ужасный день, нас засыпали снарядами и бомбами. А потом окружили. Куда ни посмотришь — советские и монгольские броневики. Много наших было перебито, некоторые бежали, а я попал в плен».
     
     7-я мотоброневая бригада и 601-й стрелковый полк, овладев передовыми позициями врага, вышли к сильно укрепленной высоте «Палец». Однако овладеть ею с ходу не удалось. Японцы отбивали все атаки советских войск. В бою героически погиб командир 601-го полка майор И.А.Судак.
     
     Командующий 1-й армейской группой был серьезно озабочен задержкой у высоты «Палец». Пока она находилась в руках противника, нельзя было завершить окружение японской группировки восточнее Халхин-Гола.
     
     По приказу комкора Г.К.Жукова, в ночь на 21 августа на усиление Северной группы были направлены из резерва 9-я мотоброневая бригада и 4-й батальон 6-й танковой бригады. Командовать этой группой было поручено полковнику И.П.Алексеенко.
     
     Это было исключительно смелое решение. Командующий к исходу первого дня направлял в бой почти весь свой резерв. Около Хамар-Дабы оставалась только 212-я авиадесантная бригада — немногим более восьмисот парашютистов, вооруженных лишь стрелковым оружием и несколькими 45-мм орудиями.
     
     Успеху первого дня наступления во многом способствовали действия советской авиации. Бомбардировщики наносили мощные удары по врагу. Истребители надежно прикрывали свои войска от налетов японских самолетов. В завязавшихся коротких схватках было сбито 24 вражеских истребителя И-97.
     
     ...Около 17 часов 20 августа, когда советская пехота и танки, поддерживаемые артиллерией и авиацией, почти по всему фронту продвинулись вперед, с одного из аэродромов взлетели пять истребителей И-16 с необычным грузом под крыльями. Это были первые в мире ракетоносцы, прибывшие в Монголию всего несколько дней назад. Под крыльями каждой из них были подвешены по восемь ракет.
     
     Группу вел молодой летчик-испытатель капитан Н.И.Звонарев. Вместе с ним летел старший лейтенант С.И.Пименов, лейтенанты И.А.Михайленко, Т.А.Ткаченко, В.И.Федосов.
     
     Через двадцать минут полета в небе показались темные точки. Навстречу советским машинам вылетели японские истребители. Расстояние до вражеских машин стремительно сокращалось. Звонарев прильнул к прицелу. «До противника километр», — прикинул капитан и нажал кнопку пуска ракет. Темные трассы ракет с пяти машин прочертили голубое небо. Среди вражеского строя медленно распустились бутоны разрывов. Два японских самолета в пламени пошли вниз. Это была первая, но не последняя победа советских ракетоносцев. В небе Монголии группа Н.И.Звонарева сбила ракетами 13 вражеских самолетов.
     
     В результате наступления 20 августа советско-монгольские войска создали непосредственную угрозу флангам японцев. Почувствовав это, вражеское командование стало поспешно производить перегруппировку имеющихся сил и подтягивать новые войска.
     
     Захваченный среди многочисленных трофейных документов боевой приказ генерал-лейтенанта Камацубара от 20 августа так оценивает итоги первого дня боя: «Противник наступает равномерно по всему фронту, а главный удар наносит на северном участке на высоту Фуи».
     
     Между тем на самом деле советско-монгольские войска главный удар наносили на юге. По приказу Камацубара 26-й пехотный полк перебрасывался в район северо-западнее Номон-Хан-Бурд-Обо.
     
     72-й пехотный полк был выведен в резерв для отражения ударов по флангам.
     
     Сокрушительный удар советско-монгольских войск вызвал резкое падение морального духа противника. Об этом свидетельствуют записи в дневнике японского солдата Ивата Фукота:
     
     «20.8. 7.25. Самолеты противника трижды появлялись в воздухе. Действие артиллерии противника не прекращается.
     
     8.20. Снова самолеты противника. Перед пунктом наблюдения батальона усиленно падают снаряды. Те снаряды, которые пролетают через нас, нагнетают жуткий страх.
     
     8.30. Артиллерия противника не прекращает обстрела наших частей. Куда бы ни сунулся, нигде нет спасения. Везде падают снаряды. Спасение, видимо, только лишь от бога...»
     
     На второй день наступления при активной поддержке авиации и артиллерии советско-монгольские войска, развивая достигнутый накануне успех, продолжали продвигаться вперед, ломая сопротивление противника.
     
     В Южной группе 6-я танковая и 8-я мотоброневая бригады с упорными боями медленно пробивались на северо-запад. Противник, как и накануне, оказывал упорное сопротивление. Снова приходилось брать штурмом каждый окоп и огневую точку. Дорогу танкам и пехоте прокладывала артиллерия. Полковые и батальонные пушки, находившиеся в боевых порядках пехоты, прямой наводкой расстреливали пулеметы, дзоты и другие цели.
     
     Обойдя левый фланг японцев и сломив их сопротивление, 8-я мотоброневая бригада, заняв район Больших Песков, к исходу дня вышла к Хайластын-Голу. Таким образом, находившиеся южнее реки японские войска были отрезаны.
     
     Левее действовали 6-я танковая бригада и полки 57-й стрелковой дивизии. Они с упорными боями продвинулись на четыре — шесть километров и вклинились в основную оборонительную полосу противника.
     
     Действуя самостоятельно, без пехоты, танковая рота 6-й бригады подходила к огневой точке противника и с расстояния 700-1000 метров открывала ураганный огонь. Затем часть танков под прикрытием огня остальных стремительно приближалась к объекту атаки и расстреливала его с близкой дистанции.
     
     Обычно танки легко прорывали японскую оборону и доходили до артиллерийских позиций. Однако полностью подавить сопротивление противника и закрепить занятые рубежи удавалось только в тесном взаимодействии с пехотой и артиллерией.
     
     В этих боях особенно отличился командир разведывательного батальона 6-й танковой бригады капитан Г.Я.Борисенко. Со своими разведчиками он шел всегда впереди основных сил бригады. Однажды в танк Борисенко попал вражеский снаряд. Попытка сбить пламя не удалась. Капитан пересел в другую машину и, проникнув в глубокий тыл врага, привез ценные сведения. На следующий день группа танков под командованием Борисенко уничтожила несколько орудий противника и взорвала склад боеприпасов.
     
     Войска Центральной группы продвинулись за день незначительно. 82-я стрелковая дивизия несколько потеснила противника, наступая вдоль южного берега Хайластын-Гола. Продвижение 36-й мотострелковой дивизии было задержано на одном из безымянных барханов западнее высоты Ремизовской.
     
     В Северной группе продолжались безуспешные фронтальные атаки танков и пехоты против сильно укрепленных японских позиций на высоте «Палец», которая была полностью окружена. Подошедшая из резерва 9-я мотоброневая бригада майора А.Л.Лесового совместно с четвертым батальоном 6-й танковой бригады, выполняя приказ командующего 1-й армейской группой, не задерживаясь у высоты, обошла ее с северо-востока и стала быстро продвигаться вдоль государственной границы в направлении на Номон-Хан-Бурд-Обо. Здесь бригада должна была соединиться с Южной группой и полностью окружить всю японскую группировку.
     
     На третий день наступления, 22 августа, советские войска продолжали громить японских захватчиков. Части 57-й стрелковой дивизии Южной группы вели бои с 71-м пехотным полком противника, оттесняя его на северо-запад. Советские пехотинцы при поддержке танков расчленяли оборону японцев, затем отдельные узлы блокировались и уничтожались. При ликвидации огневых точек широко применялись огонь артиллерии прямой наводкой и огнеметные танки, которые выжигали японцев из блиндажей и подземных укрытий.
     
     В центре советская пехота при поддержке танков, преодолевая сопротивление противника, медленно продвигалась вперед.
     
     Вместе со стрелковыми ротами шла батарея 45-мм противотанковых пушек под командованием младшего лейтенанта В.И.Давыдова. На пути наступавших встретился дзот. Пулеметный огонь из него не давал поднять головы. Тогда артиллеристы подкатили два орудия на расстояние около 150 метров к дзоту. После нескольких выстрелов пулемет смолк. Пехота двинулась дальше...
     
     На северном участке 9-я мотоброневая бригада в коротком бою сбила японцев с занимаемой позиции. Быстро продвинувшись вперед, передовой мотострелковый батальон бригады вышел к северо-восточным склонам высоты Номон-Хан-Бурд-Обо. В это время 7-я мотоброневая бригада и 601-й стрелковый полк продолжали упорные бои за высоту «Палец». Японцы продолжали отчаянно сопротивляться. Только на отдельных участках после рукопашной схватки советским войскам удалось захватить первую линию окопов.
     
     На этом участке на советско-монгольскую сторону перешло с оружием в руках около двухсот маньчжур. Предварительно они перебили всех своих японских офицеров.
     
     Ночью 23 августа, вернувшись из поиска, разведчики 80-го стрелкового полка сообщили: «Северо-восточнее Больших Песков на маньчжурской территории обнаружено большое скопление пехоты и конницы».
     
     Командиру Южной группы полковнику М.И.Потапову стало ясно, что противник готовится пробиться к окруженной группировке. По его приказу все тридцать орудий 57-го легкого артиллерийского полка открыли массированный огонь. В результате короткого, но мощного огневого налета было рассеяно около двух полков пехоты и конницы противника.
     
     В течение 23 августа части Южной группы во взаимодействии с полками 82-й стрелковой дивизии и при активной поддержке артиллерии вели успешные бои по уничтожению опорных пунктов противника, окруженных южнее реки Хайластын-Гол. Для поражения вражеских огневых точек привлекалась противотанковая, полковая и пушечная батареи дивизионной артиллерии. Огонь прямой наводкой с открытых позиций прокладывал путь пехоте и танкам.
     
     В этот день со своим танком в расположение врага ворвался комиссар батальона 6-й танковой бригады политрук А.В.Котцев. Экипаж танка уничтожил четыре японских орудия. Вражеский снаряд перебил гусеницу. Тогда Котцев вышел из поврежденной машины и стал оборонять ее гранатами и пистолетом. В это время механик-водитель В.С.Слабодзян и башенный стрелок В.И.Бардин заменили поврежденный трак и натянули гусеницу. Затем танкисты прицепили к своему танку вражескую пушку и благополучно вернулись к своим. В следующей атаке этот же экипаж разгромил штаб вражеского артиллерийского дивизиона.
     
     Центральная группа вела бои на прежних рубежах. Основная задача ее сводилась к тому, чтобы максимально сковать силы противника, не дать перебрасывать подкрепления на фланги.
     
     Упорную борьбу за высоту «Палец» вел 601-й полк Северной группы. Он был усилен 1-м дивизионом 82-го легкого артиллерийского полка. Сюда же из резерва перебрасывалась 212-я авиадесантная бригада.
     
     В 16 часов началась артиллерийская подготовка. Она велась шквалами беглого огня с короткими перерывами. В это время противник, ожидая атаки, вылезал из укрытий и занимал огневые позиции. Однако вновь следовал артиллерийский налет. Опять над вражескими позициями бушевала огненная буря... Только в 18 часов взвились ракеты, означавшие начало общего наступления.
     
     Лишь к ночи удалось сломить сопротивление врага.
     
     К исходу 23 августа 9-я мотоброневая бригада, усиленная двумя ротами пограничников на автомашинах и стрелково-пулеметным батальоном 11-й танковой бригады, достигла реки Хайластын-Гол южнее Номон-Хан-Бурд-Обо. Утром следующего дня 9-я мотоброневая бригада соединилась с 8-й мотоброневой бригадой Южной группы. Полное окружение противника было завершено!
     
     24 августа по планам генерала Камацубара должно было стать днем решающего контрудара. В своем боевом приказе от 23 августа он писал: «Сосредоточить все свои резервы в районе к югу от озера Махалей, оттянуть туда с северного участка 26-й пехотный полк и 7-ю пехотную дивизию, с тем чтобы мощным контрударом нанести уничтожающее поражение правому флангу русских...»
     
     План остался на бумаге. По иронии судьбы именно 24 августа японское командование убедилось, что войска «божественного микадо» находятся в окружении.
     
     За четыре дня боев наступавшие на флангах советские танковые и мотоброневые бригады завершили полное окружение японских войск. Расположенные в центре стрелковые части, взаимодействуя с танками, при поддержке артиллерии и авиации, сумели прорвать передний край противника и раздробить оборонительную систему на несколько узлов сопротивления.
     
     Утром 24 августа командующий 1-й армейской группой комкор Г.К.Жуков поставил войскам задачу приступить к ликвидации окруженной группировки противника. При этом часть сил советско-монгольских войск должна была прикрыть главную группировку от ударов японцев извне. Основными же силами постепенно сжимать кольцо окружения и концентрическими ударами ликвидировать противника сначала на южном берегу Хайластын-Гола, а затем на северном.
     
     Около полудня 24 августа японская артиллерия с маньчжурской стороны открыла огонь по позициям 80-го стрелкового полка, занимавшего оборону по северо-восточной кромке Больших Песков вблизи границы. После артиллерийской подготовки два полка 14-й пехотной японской бригады, подошедшей из Маньчжурии, перешли в наступление с целью разорвать кольцо окружения. Воины 80-го полка стойко отбивали атаки врага. Ранним утром 25 августа по приказу командования для отражения удара противника из резерва была выдвинута 6-я танковая бригада. При поддержке артиллерии танковые батальоны стремительно ударили по наступавшему противнику. Японцы в панике вынуждены были отступить за линию государственной границы. На следующий день в этот район подошел только что прибывший полк 152-й стрелковой дивизии и занял оборону. Теперь правый фланг советско-монгольских войск был прикрыт прочно.
     
     На внешнем фронте окружения кроме 80-го полка заняли оборону вдоль государственной границы 8-я и 9-я мотобронебригады, стрелково-пулеметный батальон 11-й танковой бригады и 212-я авиадесантная бригада. На левом фланге находилась 6-я кавалерийская дивизия МНРА.
     
     С 25 августа начались бои по уничтожению окруженных японских войск. Ровно в полдень заговорили советские батареи. Шестьдесят долгих минут громили врага артиллеристы. Смолкли пушки, и пехота комбрига Ф.Ф.Пося, полковников М.В.Галанина и Д.Е.Петрова при поддержке танков пошла вперед. Драться приходилось за каждый бархан, за каждую мало-мальски выгодную позицию. Кольцо окружения медленно, но неуклонно сжималось.
     
     Вся батальонная и полковая артиллерия находилась в боевых порядках пехоты и вела огонь прямой наводкой. Только артиллеристы 36-й мотострелковой дивизии за один день уничтожили около 150 солдат и офицеров противника, разбили семь пулеметных гнезд, подбили два орудия, три миномета, разрушили несколько укрытий и блиндажей.
     
     Большую помощь наступавшим войскам оказывала советская авиация. Она наносила мощные бомбовые удары по окруженной группировке японцев, рассеивала их резервы, дезорганизовывала деятельность тылов. Только за 24 и 25 августа советские бомбардировщики совершили 218 боевых вылетов и сбросили около 96 тонн бомб. За это же время наши истребители сбили около 70 вражеских самолетов.
     
     Во время боев 26 августа замечательно показал себя командир взвода 9-й мотоброневой бригады лейтенант Ерошин. Противник упорно оборонялся в районе одного из барханов. Комсомолец Ерошин попросил комиссара бригады В.А.Сычева выделить в его распоряжение три бронемашины и смело двинулся на врага. Среди японцев началась паника. Воспользовавшись этим, наша пехота почти без потерь захватила бархан.
     
     ...Во время одной из атак 25 августа в глубине вражеской обороны попал в противотанковую яму и был подбит танк командира 1-го батальона 6-й танковой бригады капитана В.А.Копцева. Около десяти часов мужественный экипаж находился в осажденном танке. Кончились снаряды, вышли из строя пулеметы. Однако механик-водитель М.И.Калинин и стрелок И.Я.Мажников сумели исправить повреждения. Но как выбраться из ямы? Помогли... японцы. Они подогнали тягач и вытащили танк, намереваясь перегнать его к себе. Тогда заработал двигатель советской машины. Через час она была в своем расположении, таща на буксире трофей — вражеский тягач.
     
     Тем временем наши войска в упорных, ожесточенных боях сжимали кольцо окружения.
     
     Потеряв всякую надежду на помощь извне, противник 27 августа предпринял попытку вырваться из окружения. На рассвете разведчики 1-го дивизиона 82-го гаубичного артиллерийского полка заметили колонну противника численностью до батальона, двигавшуюся по долине реки Хайластын-Гол на восток. Через несколько минут среди вражеской колонны начали рваться тяжелые гаубичные снаряды. Со штыками наперевес на противника ринулись разведывательная и стрелковая роты 127-го полка с южного берега. Японцы кинулись на противоположный берег. Здесь их встретил огонь пулеметов и бронемашин 9-й мотоброневой бригады. От вражеского батальона уцелело только несколько человек.
     
     На другом участке фронта с 6 часов утра 27 августа советская артиллерия начала пристрелку целей, расположенных в районах высот Песчаная и Зеленая. Через четыре часа началась артиллерийская подготовка.
     
     Около 11 часов отряд японцев численностью до батальона с несколькими легкими орудиями и пулеметами попытался пробиться в восточном направлении вдоль Хайластын-Гола. Однако эта попытка окончилась для противника неудачей. Атакованная 127-м полком и батальоном 293-го полка 57-й стрелковой дивизии группа была полностью уничтожена.
     
     В 13 часов после трехчасовой артиллерийской подготовки части 57-й и 82-й стрелковых дивизий перешли в наступление на вражеские опорные пункты, расположенные на высотах Песчаная и Зеленая.
     
     27 августа противник на южном берегу реки Хайластын-Гол был полностью уничтожен.
     
     За четыре дня ожесточенных боев, с 24 по 27 августа, советско-монгольские войска отразили все атаки противника со стороны Маньчжурии, пытавшегося деблокировать свою окруженную группировку. Одновременно части 1-й армейской группы захватили все опорные пункты японцев на южном берегу Хайластын-Гола.
     
     С утра 28 августа по приказанию комкора Г.К.Жукова развернулась активная подготовка к решающему штурму последнего опорного пункта японцев на территории Монгольской Народной Республики. К этому времени 127-й и 293-й полки 57-й стрелковой дивизии переправились на северный берег Хайластын-Гола и плотно заблокировали японцев на высоте Ремизовской с востока. Теперь вражеский гарнизон был окружен со всех сторон.
     
     Снова загрохотала советская артиллерия. Глухо ухали тяжелые гаубицы, часто, со звоном стреляли дивизионные пушки, резко били противотанковые «сорокопятки». На высоте словно началось извержение: все в пламени и дыму. Казалось, после такого огня ничто не могло там уцелеть. Однако, когда с северо-востока в атаку пошли танки и пехота 24-го полка, застрочили ожившие пулеметы, застучали винтовочные выстрелы. Напряженный бой продолжался и с заходом солнца. В темноте далеко было видно действие советских огнеметных танков. Длинные языки пламени выжигали врага из всех щелей, нагоняли панику и ужас на японцев.
     
     К 23 часам 28 августа передовой батальон 24-го мотострелкового полка во главе с политруком Т.Бурдяком ворвался на вершину высоты. Младший командир В.Кирин и разведчик В.Смирнов установили на ней красный флаг.
     
     В течение ночи на 29 августа велись бои по уничтожению последних разрозненных групп японцев в районе высоты Ремизовская. Два дня советско-монгольские войска очищали район между Халхин-Голом и государственной границей от остатков разгромленного противника. К 6 часам 31 августа на территории Монгольской Народной Республики не было ни одного японского захватчика!
     
     Еще 27 августа, когда советско-монгольские войска вели бои с противником, командующий 1-й армейской группой комкор Г.К.Жуков отдал приказ о мероприятиях по охране и обороне государственной границы Монгольской Народной Республики.
     
     Вдоль границы было приказано подготовить оборонительный рубеж в две линии траншей полного профиля с ходами сообщения, оборудовать три противотанковых района, установить перед передним краем проволочные заграждения в два-три ряда кольев. При этом указывалось, что особо прочно укрепить следует участок между высотами Эрис-Улын-Обо и Номон-Хан-Бурд-Обо.
     
     С утра 1 сентября советско-монгольские войска, заняв оборону вдоль государственной границы, приступили к укреплению своих позиций. В этих работах принимал участие весь личный состав.
     
     Все понимали, что, несмотря на такой разгром, японские захватчики не успокоятся. Действительно, уже во второй половине дня 1 сентября японская артиллерия обстреляла советские войска. Местами вспыхивала ружейно-пулеметная перестрелка.
     
     Утром 4 сентября около двух батальонов из вновь подошедшей японской пехотной дивизии попытались захватить высоту Эрис-Улын-Обо. Однако совместным ударом двух эскадронов 8-й кавалерийской дивизии МНРА, разведывательного батальона 57-й стрелковой дивизии, танкового батальона 6-й танковой бригады и роты 603-го полка противник был отброшен, потеряв только убитыми свыше 350 солдат и офицеров. В этой операции особенно отличились монгольские кавалеристы, преследовавшие противника в конном строю.
     
     В ночь на 8 сентября в этом же районе японцы еще раз пытались перейти в наступление, бросив в атаку до четырех пехотных рот. Но и на этот раз они были отбиты с большими потерями. Здесь отличились бойцы 603-го стрелкового полка под командованием майора Н.Н.Заиюльева и батальон 6-й танковой бригады во главе с капитаном В.А.Копцевым. Противник оставил около пятисот трупов. Было захвачено 18 пулеметов, 8 гранатометов, более 150 винтовок.
     
     В первой половине сентября произошло семь воздушных боев. Наиболее крупный был 15 сентября. Японцы попытались нанести удар по аэродромам. В этом бою участвовало 200 советских истребителей против 120 истребителей и бомбардировщиков противника. Японцы потеряли 19 истребителей и один бомбардировщик. Советская авиация потеряла шесть истребителей. Причем четыре летчика спаслись с парашютами. Только за 15 дней сентября японцы потеряли 71 самолет. На аэродромы не вернулось 18 советских истребителей.
     
     Получив сокрушительный отпор, Япония по дипломатическим каналам обратилась к Советскому правительству с просьбой о перемирии. 16 сентября боевые действия с обеих сторон были прекращены.
     
     Вооруженный конфликт на реке Халхин-Гол закончился полным разгромом японских захватчиков. Эти события еще раз продемонстрировали всему миру экономическое и военное могущество страны социализма, ее верность своим договорам и интернациональному долгу. В боях на Халхин-Голе плечом к плечу дрались советские воины и цирики Монгольской Народно-революционной армии, показывая высокое боевое мастерство, героизм и мужество.
     
     Во время боевых операций на Халхин-Голе душой героических дел были коммунисты. Своим беспримерным мужеством и отвагой они воодушевляли армейские массы на ратные подвиги. Коммунисты и политработники всегда были в первых рядах сражавшихся. Не случайно в числе Героев Советского Союза, удостоенных этого высокого звания за Халхин-Гол, можно встретить фамилии комиссара 22-го истребительного полка батальонного комиссара В.Н.Калачева, политрука роты А.И.Киселева, комиссара танкового батальона политрука А.В.Котцева, комиссара батальона старшего политрука А.Н.Московского, комиссара танкового батальона батальонного комиссара П.А.Скопина, комиссара танкового батальона старшего политрука А.И.Суворова, младшего политрука В.И.Тихонова. Большое личное мужество и высокие организаторские способности показали член Военного совета 1-й армейской группы дивизионный комиссар М.С.Никишев, начальник политотдела группы дивизионный комиссар П.М.Горохов, полковые комиссары Р.П.Бабийчук, В.А.Сычев и многие другие политработники.
     
     Только за десять дней августовского наступления, с 20 по 30 августа, было подано 1122 заявления о приеме в ряды Коммунистической партии. А всего за период конфликта — 3503 заявления.
     
     В боях на реке Халхин-Гол советские воины, сражаясь за безопасность границ Монгольской Народной Республики, проявили высокое боевое мастерство, массовый героизм, исключительную преданность Родине, своему народу, Коммунистической партии. За образцовое выполнение боевых задач и проявленные при этом героизм и отвагу Советское правительство наградило орденом Ленина 11-ю танковую бригаду, 7-ю мотоброневую бригаду, 36-ю мотострелковую дивизию, 24-й мотострелковый полк, 175-й артиллерийский полк, 100-ю бомбардировочную авиационную бригаду; орденом Красного Знамени — 6-ю танковую, 8-ю и 9-ю мотоброневые бригады, 57-ю стрелковую дивизию, 127, 149, 293 и 601-й стрелковые, 22, 56 и 70-й истребительные авиационные полки. Орденом Красной Звезды была награждена газета «Героическая красноармейская».
     
     Свыше 17 тысяч бойцов, командиров и политработников получили ордена и медали Советского Союза и Монгольской Народной Республики.
     
     Семьдесят самых отважных удостоились высшего отличия — звания Героя Советского Союза. Трое — комкор Я.В.Смушкевич, майоры С.И.Грицевец и Г.П.Кравченко стали дважды Героями Советского Союза.
     
     Героями Советского Союза стали командующий 1-й армейской группой комкор Г.К.Жуков, командующий фронтовой группой командарм 2-го ранга Г.М.Штерн, командир 24-го мотострелкового полка полковник И.И.Федюнинский, командир 603-го полка майор Н.Н.Заиюльев, командир 149-го полка майор М.И.Ремизов (посмертно) и многие другие. Среди получивших высшее отличие — пехотинцы, летчики, танкисты, артиллеристы, связисты.
     
     Высокие боевые награды СССР получили командиры и цирики Монгольской Народно-революционной армии, сражавшиеся плечом к плечу с советскими воинами и показавшие высокие образцы мужества и героизма.